Объятия смерти - Страница 72

Пибоди с ухмылкой уселась на место водителя.

– В самом деле, почему бы и нет?

– Кажется, я вижу на твоем лице самодовольную улыбку?

– Черт! – Пибоди ткнула себя пальцем в щеку. – Я думала, она уже исчезла.

– По дороге остановись у продовольственного магазина. Я хочу сандвич с фрикадельками. – Ева опустилась на заднее сиденье, закрыла глаза и тут же погрузилась в сон.

* * *

Мясо отнюдь не занимало главенствующее место в сандвиче с фрикадельками. Он состоял из двух кусков хлеба, пропитанного красного цвета соусом, между которыми помещались три шарообразные субстанции, возможно, приходившиеся дальними родственниками мясному семейству. Дабы скрыть это сомнительное родство, они были покрыты вязким заменителем сыра и так щедро приправлены пряностями, что обжигали рот и успешно прочищали лобные пазухи.

Как бы то ни было, запах пробудил Еву от крепкого сна.

– Я купила большой сандвич и попросила разрезать пополам. – Пибоди уже отъезжала от магазина, соблюдая осторожность, которая обычно приводила Еву в бешенство. – И еще я подумала, что в это время дня вам не помешает бутылка пепси.

– Как? Что?.. – Ева никак не могла сообразить, где находится. – Господи! Я надолго отключилась?

– Минут на двадцать, но спали как убитая. Даже не храпели. А цвет лица изменился к лучшему.

– Это благодаря запаху фрикаделек. – Ева открыла бутылку пепси и сделала солидный глоток. Головная боль отступила, и она попыталась привести в порядок мысли. – Куда ты едешь, Пибоди? И в каком веке мы туда доберемся на этой черепашьей скорости?

– Я просто выполняю правила дорожного движения, проявляя вежливость к другим водителям. Но я рада, что вам лучше, и подумала, что, так как мы в центре города и сегодня отличная погода, мы могли бы перекусить на воздухе где-нибудь на Рокфеллер-Плаза. Поглазеть на туристов и погреться на солнышке.

Предложение выглядело заманчиво.

– Только никаких магазинов!

– Мне это и в голову не приходило.

Пибоди остановила машину у тротуара 50-й улицы и включила знак «На дежурстве».

– Как насчет правил дорожного движения? – усмехнулась Ева.

– Это уже не движение, а парковка, так что можно позволить себе некоторую вольность.

Выйдя из автомобиля, они пробрались сквозь толпу туристов, посыльных и уличных воров и сели на скамейку у катка с искусственным льдом. Пибоди разделила кипу салфеток, передала Еве ее половину сандвича, и они приступили к трапезе.

Ева уже не помнила, когда она в последний раз делала перерыв на ленч и принимала пищу не за своим рабочим столом и не в машине. Кругом было шумно и многолюдно, а температура воздуха колебалась между теплом и жарой. Солнце сверкало на стеклянных фасадах домов, а продавец хот-догов, катя свою тележку, распевал арию из итальянской оперы.

– «Травиата», – вздохнула Пибоди. – Я ходила с Чарльзом в оперу. Он на ней помешан. В общем, музыка неплохая, но слушать ее лучше здесь. Сидеть на площади летним днем, есть сандвич с фрикадельками, смотреть на людей и слушать, как этот парень поет по-итальянски…

– Угу, – отозвалась Ева с набитым ртом, стараясь не испачкать рубашку соусом.

– Иногда забываешь смотреть на то, что тебя окружает. Когда я впервые оказалась в Нью-Йорке, то все время ходила и глазела по сторонам. А вы давно в последний раз были в центре?

– Не знаю. – Нахмурившись, Ева надкусила сандвич. Она покинула воспитательный дом, как только достигла совершеннолетия, и сразу же поступила в полицейскую академию – другую секцию той же системы. – Наверное, лет двенадцать тому назад.

– Да, порядочно. Наверняка отучились замечать окружающее.

– Угу.

Ева продолжала жевать, но ее внимание привлекла группа туристов, а точнее – подозрительного вида парень на доске, увивающийся вокруг них. Не останавливаясь, он быстрым движением запустил руки в два задних кармана. Бумажники мелькнули в воздухе и сразу же исчезли.

Когда парень проезжал мимо, Ева молниеносно ткнула его ногой в голень, опрокинула наземь и прижала ботинок к горлу. Пока он приходил в себя, она дожевала сандвич, взмахнула значком у него перед глазами и указала пальцем в сторону облаченной в униформу Пибоди.

– Не могу понять, ты идиот или просто обнаглел, воруя бумажники на глазах у пары копов.? Пибоди, конфискуй содержимое карманов этого придурка.

– Да, мэм.

Быстро обшарив полдюжины карманов в мешковатых брюках и еще три в такой же мешковатой рубашке, Пибоди извлекла оттуда десять бумажников.

– Два из них принадлежат им. – Ева указала на туристов, которые фотографировали друг друга, пребывая в счастливом неведении. – Вон тому шатену в темных очках и блондину в кепке с надписью «Страйкерс». Почему бы тебе не избавить их от шока и огорчения и не вернуть им бумажники, прежде чем позвать патрульного и разобраться со всем прочим?

– Да, мэм. Надо же, я и не заметила, как он вытащил бумажники.

Ева слизнула соус с пальцев.

– Мы все замечаем разные вещи, Пибоди.

Когда ее помощница побежала к туристам, вор попытался вырваться, но Ева сильнее надавила ему на горло, перекрыв дыхание на десять секунд.

– Ай-ай-ай! – Она погрозила ему пальцем и допила остаток пепси.

– Отпусти! Чего привязалась?

– Хочешь, чтобы я сказала: «Иди и не греши больше»? Я что, похожа на священника?

– Ты похожа на паршивого копа!

– Верно. – Ева услышала, как изумленные туристы с благодарностью принимают возвращенную собственность. – Я и есть паршивый коп. Приятный сегодня денек, не так ли?